Лорийские истории(СИ). Страница 2

– Просватал я тебя, Джулия.

Девушке сразу пришел на ум привлекательный молодой сосед, с которым они пару раз переглядывались, но даже ни разу не разговаривали. Она с замиранием сердца подумала, что парень набрался-таки храбрости и обратился к ее отцу. Плохо, конечно, что ее согласия никто не спросил, но, возможно, папа уверен, что с ее стороны возражений не будет. Она скромно потупилась, придавая лицу выражение, соответствующее случаю, но радостная улыбка то и дело норовила испортить все впечатление от образа послушной дочери. Но мама ее радости не разделяла:

– А не рановато ли, Исидоро? Дочери только-только семнадцать исполнилось?

– В самый раз, – отец семейства явно был недоволен, что с ним спорят. – На нее уже вовсю засматриваются соседние юнцы, да она и сама им глазки строит. Того и гляди, брак придется заключать по необходимости.

– Папа! – возмутилась девушка.

– Что папа? Папа – реалист, – проворчал инор Берарди. – Он видит, что дочь выросла в настоящую красавицу, да и наше состояние – лакомый кусок. Предложение было не первым. Я подумал, покрутил со всех сторон, да и согласился. Денег там, конечно, совсем нет, – чуть снисходительно бросил он, – зато титул в наличии. Герцогиней будешь, принцесса. Герцогиней Монтанари.

Джулии понижение с принцессы до герцогини не понравилось. Она сразу поняла, что речь совсем не о милом соседе, а о каком-то постороннем типе, у которого из плюсов – только происхождение. И возможно, больше никаких нет. Ей сразу представился калека-нищий, которой часто сидел на ступеньках возле главного храма и просил милостыню. У него не хватало руки, половины уха, а через все лицо проходил ужасный багровый шрам. А вдруг ее жених такой же? Девушка содрогнулась от ужаса.

– Как он выглядит? – горько спросила она.

– Как-как? Парень как парень, – ответил Берарди. – Два уха, два глаза, рот, нос – все на месте. Пальцы, правда, не считал.

– Да при чем тут пальцы? – почти плакала Джулия. – Ты меня хочешь продать за титул неизвестно кому, а говоришь о каких-то там пальцах!

Хотя известие о том, что все конечности в целости, ее немного успокоило.

– Э нет, – жестко сказал Беррарди. – Это они продают титул, а я покупаю. Для дочери и для своих внуков. Очень выгодное приобретение.

– Мне оно не нужно.

Девушка резко встала из-за стола, всхлипнула и выбежала из столовой. Из окна ее девичьей спальни был прекрасно виден соседский дом, где проживал такой замечательный молодой инор. И у него тоже все было на месте – и уши, и ноги. А главное – он был почти уже свой, родной, а не то что тот неизвестный тип. Соседа не было видно, но всхлипывания все равно перешли в рыдания, Джулия упала на кровать и уткнулась в подушку. Плакала она недолго – какой смысл этим заниматься, если никто не видит? А утешать ее не пришли ни отец, ни мать, даже личная горничная куда-то запропастилась. Страдать в одиночестве? Ну уж нет. Джулия вытерла слезы. По складу характера она пошла в отца и предпочитала бесплодным страданиям что-то существенное. До этого дня она всегда добивалась нужного – будь то новая кукла, красивое платье или гранатовый браслет, приглянувшийся у ювелира. Она не была уверена, что хочет добавить к этому списку привлекательного соседа, но вот в том, что в ее жизни нет места страшным нищим герцогам, сомнений у нее не было. Пройдет пара дней – и отец непременно пойдет навстречу.

Но ни за несколько дней, ни за неделю, ни даже за месяц отец не изменил своего решения. На все уговоры и слезы твердил, что ему лучше знать, что нужно дочери, и уж ради ее счастья он постарается. Дело уже почти дошло до свадьбы, а Джулия так ни разу и не увидела жениха. Его родители приезжали с визитами, но сына с собой не брали, наверное, чтобы невеста не испугалась и не сбежала от своего счастья, улучив момент. Мысль о том, что юношу этот брак тоже не привлекает, Джулия отвергла сразу. Для этого ей достаточно было посмотреть на себя в зеркало. Да если она захочет, в нее половина города влюбится, даже не зная о ее приданом. А уж с известием о прилагающихся деньгах у ее ног окажется и вторая половина. От осады женихами дома Берарди останавливало лишь то, что наследница выходила очень редко и почти нигде не бывала. А теперь время для завоевания мужских сердец безвозвратно упущено – Джулия, как прилично воспитанная девушка, собиралась хранить верность мужу, каким бы он ни оказался. Настроение не поднимало даже прекрасное свадебное платье, украшавшее собой дверцу одежного шкафа. Тончайшие кружева, длинный шелковый шлейф – такой восхитительной невесты в Коргелле давно не было и не скоро будет. София, личная горничная, каждый раз восторженно ахала, когда видела свою хозяйку, примеряющую платье.

– А когда мы вам прическу сделаем, инорита, – щебетала она, поднимая тяжелые вьющиеся пряди почти смоляных волос Джулии, – с цветами – вон, батюшка ваш корзину заказал на завтрашнее утро, чтобы было из чего выбрать – так от вас вообще глаз оторвать нельзя будет.

И достанется все это счастье какому-то страшному типу…

– А что толку? – мрачно ответила Джулия. – Не хочу я этой свадьбы, и этого паршивого герцогского сыночка тоже не хочу! Не зря же он не появляется у нас. Боится.

Она всхлипнула от жалости к себе. Зеркало послушно отразило чуть исказившееся личико, прекрасное даже в своем горе.

– Не хочу! – повторила она. – Почему отец втемяшил себе в голову, что мне нужен титул?

– Деньги – это еще не все, – наставительно сказала София. – К титулу больше уважения. У вас хоть семья и дворянская, но титула-то нет.

– Я не хочу замуж неизвестно за кого! – с отчаяньем вскричала Джулия. – Не хочу!

Она шмыгнула носом, показывая не только глубину своего горя, но и то, что она старается его не показывать, держит глубоко в себе, как положено воспитанной девушке. Но София не прониклась:

– Да будет вам, инорита! Разве ваш батюшка подсунет вам кого плохого? Богиня не допустит, – убежденно сказала она. – Недаром же в городе говорят, что она вас любит.

Слезы Джулии высохли, так и не пролившись. Она вдруг поняла, что так и не использовала еще один шанс. Молитва Богине в храме. Может, та сжалится над ней и причинит жениху какие-нибудь повреждения, несовместимые с женитьбой? Или нет, это слишком жестоко. Пусть лучше внушит ему мысль, что положение семьи можно поправить службой в армии?

Но молиться под надзором? Джулия пристально посмотрела на Софию. Та даже стушевалась немного под ее взглядом.

– Инорита, что это вы задумали?

– Мне нужно в храм, – уверенно ответила Джулия. – Но одной. Не хочу, чтобы кто-то дышал в затылок, когда я обращаюсь к Богине.

– Я в сторонке постою, – уперлась София. – В затылок дышать не буду. Даже смотреть на вас не буду, пока вы к Богине обращаетесь.

– Нет.

– Тогда вы никуда не пойдете. Да и поздно уже, ходить инорите в одиночку по темным улицам нельзя.

Джулия задумалась. Софию она знала хорошо, и то, что та не уступит, было понятно. Да и боязно ей идти в одиночку. Но в храме ей горничная не нужна.

– А если ты проводишь меня до храма и останешься снаружи? – просительно улыбнулась Джулия. – Завтра свадьба, я хочу попросить благословения Богини.

«На то, чтобы этой свадьбы не было,» – благоразумно закончила она про себя. Выскажи она такое вслух, София точно откажется. Она и сейчас не горела желанием исполнить прихоть хозяйки.

– Если ваш папенька разрешит, – наконец сдалась София.

– Непременно разрешит.

Так и получилось. Инор Берарди поворчал немного, но все же согласился, чтобы дочь сходила в храм в сопровождении Софии. Благословение Богини перед намечающейся свадьбой – дело нелишнее, пренебрегать не стоит. Только потребовал от Джулии одеться попроще, чтобы не привлекать внимания. Она радостно согласилась, чмокнула нахмурившегося отца в щеку и убежала переодеваться. Не получилось уговорить отца – уговорит Богиню. Женщина женщину всегда лучше поймет.

До храма они дошли не сказать чтобы очень быстро: денег на пролетку Джулия не взяла, а идти в ближайший храм не захотела – если уж Богиня куда заглядывает, то лишь туда, где к ней обращаются чаще всего, – в Главный Храм Коргеллы. София, как и договаривались, осталась перед входом, правда, немного поворчала при этом для приличия. Но что страшного могло случиться в храме с ее подопечной? Горничная прислонилась к колонне и приготовилась ждать. Она бросила пару монеток в ящик монаха, собиравшего на нужды сиротского приюта, и повела с ним неспешную беседу о несчастных детях, оставшихся без попечения родных.